Жил певчий
дрозд
Iko shashvi mgalobeli
Режиссер Отар
Иоселиани
СССР, 1971
Гия Агладзе
работает литавристом. В симфоническом оркестре. Гия опаздывает на репетицию, да
что там – он опаздывает везде и всюду. Гия хочет сочинять музыку, но чистый
лист нотной бумаги на его столе остается чистым: мелодия, что звучит у него в
голове, остается незаписанной. Гие нужно успеть на встречу с приятелями, на
свидание, на день рождения к матери, и на работу, в конце концов: он бежит по
ступеням лестницы концертного зала, чтобы окольными путями пробраться в
оркестровую яму, схватить свои литавры и ударить в них точнехонько в тот
момент, когда это необходимо – но перед этим дирижер (его играет великолепный
дирижер и композитор Джансуг Кахидзе) переживет несколько неприятных минут,
наблюдая пустое место там, где должен быть Гия. Он живет совершенно
импульсивно, хватается то за одно, то за другое, пытается быть одновременно в
нескольких местах – и только у водопада, рядом с текущей водой, фактически
находясь в Эдеме, он на секунду замирает, словно выискивая в себе ту музыку,
которая должна быть записана.
Но она не
будет записана. Никогда. Гия погибнет – нелепо, случайно, бессмысленно, оставив
после себя один простой вопрос: кем он был – бессмысленным бездельником, как
считали в Госкино, всячески сопротивлявшемся выходу фильма на экраны – или
носителем невероятной внутренней свободы, которую и раздает направо и налево,
лихорадочно, суматошно, словно опасаясь, что не успеет – и не успевает? Или он
и впрямь певчий дрозд, оттеняющий прекрасность жизни просто своим
существованием?
На этот вопрос нет ответа вот уже много лет.